Синдж нехотя кивнула. Наверное, получив совет Покойника.

— Конечно. Заходи. Но книги не мои, поэтому не трогай.

В другой комнате начиналось своего рода счастливое воссоединение. В конце концов, Морли Дотс и мисс Ти были старыми друзьями.

— Это книги колдуньи? — спросила Краш.

— Колдуньи?

— Женщины в конце прихожей. Это очевидно.

— Она может обидеться, что ее называют колдуньей. Она куда больше, чем колдунья. Вершина Холма. Виндвокер. Нет, это книги Синдж. Той, которая тебя впустила.

— В самом деле?

Изумленно.

— Правда. Она самая умная из тех, кого я знаю, люди они или крысы. Я бы не выжил без нее.

Не стоило упоминать о Покойнике.

Который, должно быть, был на седьмом небе, скользя через секреты, похороненные во всех этих новых для него умах. Скорее всего, он никогда не воспользуется тем, что узнает, но ему доставляло удовольствие само знание.

Он наверняка был на небесах, имея в придачу всю эту заварушку. Он узнавал столько секретов нашего темного старого города. Во всяком случае, так ему должно было казаться после долгого периода воздержания.

«Будь осторожен, Гаррет. Этот лакомый кусочек влюбится в тебя из-за книг Синдж».

Еще один взрыв веселья.

— Ты не хочешь повидаться с Морли? — спросил я Краш.

— Не очень. Ди-Ди хватит, чтобы составить конкуренцию Майк.

Я не поддержал беседы, услышав, как входная дверь открылась и закрылась снова.

А теперь что?

Я отправился взглянуть. Краш прижалась ко мне, чтобы заглянуть через плечо.

Появилась Пенни Ужас, нагруженная причиндалами художника. Увидев, что я на нее смотрю, она застыла. Я не смог удержаться и подмигнул.

Пенни перевела взгляд на Краш, которая была ненамного старше ее. И нахмурилась. Краш кинула на нее гневный взгляд. Пенни двинулась к двери комнаты Покойника. Колда ее открыл, а я спросил Краш:

— Ты знакома с Пенни?

— Лишь с подобным типом людей.

— У нее была нелегкая жизнь.

Я коротко изложил факты.

На Краш они не произвели впечатления. У нее самой было трудное прошлое.

— Синдж, откуда Пенни узнала, что нам нужна ее помощь?

— У меня есть кое-какие возможности, партнер. Я послала ей весточку.

Синдж кинула на Краш взгляд, который должен был оставить синяки. Сегодня Синдж была не склонна относиться терпимо к любой особе женского пола.

Покойник наконец открыл мне кое-что, что должен был упомянуть, едва я оказался в радиусе его досягаемости.

«У нее течка. И сегодня пик течки. Она принимает лекарства, чтобы подавить симптомы. Лекарства не полностью срабатывают, когда речь идет о симптомах психологических. Я и впрямь наслаждаюсь этими вновь прибывшими. Я полностью забыл, какими красочными могут быть некоторые твои знакомые».

— Она ревнует, когда видит меня, — сказала Краш.

— Что?

Виндвокер? Синдж? Пенни?

Это замечание пробудило во мне логическую бестию и заставило ее пуститься в путь, шаркая ногами. Бестия кормилась вещами, случившимися за последние несколько дней.

Сознательно Синдж не тешилась больше подростковыми фантазиями, от которых страдала, когда мы с ней стали командой, но я был для нее крысой-вожаком. В глубине ее души могла сформироваться привязанность, и во время течки Синдж могла чувствовать себя так, словно ей сыпали соль на незажившую рану.

Пора вести себя осторожно.

Она принимала какие-то сильнодействующие лекарства. Головорезы-крысы, входившие в дом и выходившие отсюда, ни разу на нее не среагировали. Доллар Дэн лелеял мечты о Синдж с тех пор, как Джон Пружина занял место первого из крысиных гангстеров. Дэн только выжидал удобного момента.

Хорошо. Синдж сейчас не нравился никто из женщин потому, что они являлись конкурентками, соперничавшими с ней из-за внимания ее крысиного босса. Тинни, должно быть, тоже попала в этот временный список. Но Тинни тут не было. А Страфа Алгарда была. И Краш, которая была всего лишь ребенком.

Краш проскользнула мимо, шагнула в прихожую, оглянулась, бросила на меня необоснованный взгляд, говоривший: «Попался!» — такого взгляда я ожидал бы в первую очередь от Ди-Ди.

Должно быть, она взглянула так прежде всего ради себя самой. Она считала, что доказала: мною можно манипулировать, хотя я и пытаюсь быть хорошим парнем.

Синдж закипела.

Как долго это будет продолжаться? Станет ли нынешний день ее худшим днем? Я на это надеялся.

А потом осознал, что она так и стоит в дверном проеме.

О Господи и все святые, защитите меня! Мне не хватало лишь одного — чтобы рыжуля вошла в этот зверинец.

Единственной особой женского пола, которой доверилась бы Тинни, могла быть Пенни. И это изменилось бы в мгновение ока, стоило Тинни увидеть, как Пенни подросла.

Кто-то постучал. Синдж начала отодвигать запоры.

56

Колда издал звук, напоминавший скулеж.

— Я вам больше не нужен, Гаррет, мне лучше отсюда убраться.

Но, судя по тому, как он держался, он нагло врал. Чего он действительно хотел — так это нырнуть в толпу визитеров. Команда из «Огня и льда» могла овладевать им до тех пор, пока его не увезли бы на погребальных дрогах.

— Труди не нравится, когда ее заставляют ждать.

Кто такая Труди?

«Невеста».

Старый дьявол опять откалывал свои штучки. Имелась ли у Колды невеста, когда пытался меня отравить? Вроде имелась, но я не мог припомнить наверняка. Что ж, сейчас у него невесты не было. У него была женщина, которая его страшила, хотя и не настолько, насколько страшили мучавшие его здесь фантазии.

— Если тебе надо идти, конечно, иди. Ты не захочешь пропустить ужин ради этих бестий. У тебя какие-то проблемы, Синдж?

— Идиот за дверью продолжает ее толкать. Засов не отодвинуть, если на дверь все время давят. Я отодвинула его только вот досюда… А. Получилось.

Она распахнула дверь.

И вошел Джон Салвейшен в сопровождении человека, явно недавно сбежавшего из приюта для бездомных. Последний волок то же, что недавно приволокла Пенни. Его набор принадлежностей для рисования был более потрепанным. Он и сам был более потрепанным, в порядке возрастания. Ему требовалось открыть для себя существование мыла и воды. Ему требовалось украсть чистую одежду. И, может, ему следовало воздержаться от следующей дюжины бутылок крепких спиртных напитков.

Волосы его были дикой седой гривой. Я содрогнулся, представив себе, какую отвратительную домашнюю животину он импортирует в мой дом. Он был ниже Джона Салвейшена и куда более плотным. И являлся эпицентром неистовой смеси запахов.

— Это Птица, Гаррет, — сказал Джон Салвейшен. — Птица, это парень, которому нужна твоя помощь.

Джон повернулся.

— Синдж, ты можешь показать Птице, где обосноваться?

Он подтолкнул меня, заставив сделать несколько шагов в сторону кухни, и прошептал:

— У тебя есть крепкая выпивка? У Птицы кое-какие проблемы с головой. Ему нужно спиртное, чтобы заглушить голоса в голове.

Я открыл было рот, намереваясь напомнить Прилипале, какое он трепло. Покойник предупреждающе слегка коснулся меня.

— Голоса? — спросил я. — Правда?

— Тебе нужно увидеть самому, чтобы в это поверить. Этот парень — гений. Когда он наливается до ушей огненной водой, так что голоса слабеют, он рисует как ангел.

Я поверил Салвейшену. Я уже сталкивался с подобным раньше.

— Ты представляешь, как на самом деле Птица относится к своему безумию?

— Что ты имеешь в виду?

— Он хочет, чтобы голоса смолкли?

— А ты бы не хотел?

— Я бы хотел. Да. А ты? Если бы это означало, что у тебя больше не будет волшебного дара драматурга?

— Ты считаешь, что Покойник сможет захлопнуть ментальные двери демонов Птицы.

— Возможно. Сделай-ка еще шаг.

Я заглянул в комнату, где за Морли ухаживали несколько красивых женщин, словно в день его рождения.

— Краш, у тебя найдется минутка?

Юная Адская Дыра отвернулась от матери и мадам Майк. Продемонстрировала мне отработанное выражение тинейджера: смесь скуки, замешательства и отвращения.